Загадка слободского дома. Случай с бумажником

Как-то вечером я задержался у себя в кабинете. Еще и еще раз перелистывал страницы сиреневой папки, вчитывался в документы очередного дела. Большого желания работать ночью не было. Мы очень устали за месяц, потраченный на раскрытие довольно крупной кражи.

Стояли последние дни мая, который выдался на редкость жарким. В открытое окно веяло запахом цветущей акации, доносились голоса гуляющих по улице парочек.

Постучав, в комнату вошел дежурный милиционер Дорохов и поставил на стол стакан крепкого чая.
— Все трудитесь, товарищ начальник отделения,— сказал он, осторожно присаживаясь на крашек стула.— Шли бы домой, поздно уже. Зачем изводить себя…

Дорохова я знал давно. Немного сутуловатый, бывший кавалерист с широко расставленными ногами. Успел поработать оперативником. Но годы брали свое. Теперь его перевели в дежурную часть. По привычке он считал своим долгом как бы опекать меня. И, к чему скрывать, каждому по душе заботы доброго человека.
— Ничего, Павел Захарыч, я еще посижу. Вы лучше идите к себе. Позвонят, а вас на месте не окажется.
Сказал, а сам подумал, что действительно пора уже домой. Дорохов направился к двери.

Страницы уголовного дела

А я опять погрузился в сиреневую папку, стараясь сосредоточиться и прогнать нахлынувшее сонливое состояние. Однако через несколько минут отворилась дверь и на пороге снова замаячила фигура Дорохова.
— Ну что там еще?— как можно спокойнее вказал я.
— Вас спрашивают молодые люди, — развел руками старый служака.— Говорят, ваши старые знакомые.

Немного погодя в комнату вошли мужчина лет тридцати с черной шевелюрой и девушка, на голове у нее была скромная косынка. Держались они так, словно не были уверены в необходимости своего визита. Правда, в четко очерченном подбородке молодого человека угадывался крепкий характер, впечатление это усиливали и его глаза. Так смотрит человек, много повидавший на своем веку.
Лицо вошедшего показалось мне знакомым, но откуда — я поначалу не мог вспомнить.

— Товарищ Федоров, — улыбнулся тот, — познакомьтесь с моей невестой…
Девушка зарделась и опустила глаза. Впрочем тут же гордо подняла голову.
— Скоро у нас свадьба,— продолжал необычный посетитель,— не откажитесь быть нашим гостем: вы же мне вроде как второй папаша…

Поймав мой удивленный взгляд, он перешел на скороговорку:
— Таня про меня все знает… Это и есть тот самый Федоров, Танечка!
— Пианист, — невольно вырвалось у меня, и лицо гостя сразу посуровело…

Страницы забавной истории

А я до подробностей вспомнил забавную историю, которая произошла несколько лет назад в самый разгар курортного сезона.
Было это в конце двадцатых годов, в угрозыск буквально влетел богатырского сложения военный с тремя шпалами в петлицах. Лицо у него было мрачнее тучи.

— Доложите обо мне начальству,— сказал он дежурному.
— Слушаю вас,— сказал я, когда военного провели в кабинет.
Не дожидаясь приглашения, он сел на табурет и стал нервно мять папиросу.
— Рассказывайте по порядку и не волнуйтесь,— попросил я.

Военный наконец зажег спичку и затянулся.

— Приехал я сюда в командировку из Москвы,— начал он, чуть-чуть запинаясь.— По какому делу — говорить не имею права — служебная тайна. Ехал, признаться, с удовольствием. Как не говори, город у моря. Надеялся успеть между делами побывать на пляже. Да теперь уж не до того… А надо вам сказать, сестра двоюродная у меня здесь живет, на улице Чижикова.

С утра занялся делами, а вечером, когда освободился, поехал в гости к сестричке. Приняли меня хорошо. Посидели, вспомнили родных и близких. Беседа затянулась за полночь. Ну и оставили меня там ночевать. Утром встал пораньше: нужно было успеть в часть к восьми. Сел на трамвай. Когда вышел на нужной остановке, по привычке ощупал карман, где обычно лежал бумажник…
— Где вы садились?— спросил я, догадываясь, чем закончится рассказ.
— На углу Чижикова и Земской.
— Много денег было в бумажнике?
— Да не в деньгах дело. Вы только послушайте. Паршивая получилась история. В бумажник я вложил небольшой пакет с очень важными служебными документами. Думал, так надежнее, а получилось…— военный обреченно махнул рукой и замолчал.

Военная тайна на страницах

Рассказывать о цели своей командировки он не имел права. Но с другой стороны, ему хотелось, чтобы я понял, насколько серьезна неприятность…

— Не имею права разглашать военную тайну, скажу только, что документы имеют важное оборонное значение. Последствия могут быть весьма скверные. Военного трибунала не миновать.
— Постараемся вам помочь. Вы уверены, что бумажник был при вас, когда садились в трамвай?
— Еще бы. В ожидании трамвая, я еще вынул из него несколько медяков на билет.
— Вот тогда-то и приметили вас «ширмачи».
— Кто, кто?..

Как найти бумажник в многотысячном городе? Я знал, что в это время года карманники «работают» особенно активно. В городе было много курортников, и они охотились за ними, как пеламида за скумбрией. Было известно, что остановка трамвая на Чижикова угол Земской — излюбленное их место: там в утренние часы много приезжих, рядом вокзал.

Бывало, что «ширмачи» — так на воровском жаргоне назывались карманные воры — целый день следили за своей жертвой, ожидая удобного момента, чтобы похитить «лапотник», как они называли кошельки и бумажники. Действовали довольно тонко. Обычно кража происходила при посадке в трамвай.

«Ассистенты» специально создавали давку. Это называлось у них сделать «трудную посадку». Один из шайки в процессе посадки «случайно» нажимал на плечо своей жертвы. В таких случаях внимание человека сосредоточивается там, куда давят. И непроизвольно снижается чувствительность в другом месте — где карманы.

Страницы воровских приёмов

Существовали у воров и другие «приемы». Часы, как правило, воровали в трамвае при помощи газеты. «Читающий» карманник как бы случайно закрывал газетой пассажиру лицо, а в это время его помощник перекусывал инструментом цепочку от карманных часов.

В угрозыске знали, что воры, оставляя себе деньги и ценности, зачастую выкидывают остальные предметы в канализацию, чтоб скорее от них избавиться. Так что надо было торопиться.
Каждый час в кабинете у меня раздавался телефонный звонок и густой бас военного осведомлялся, нет ли новостей.

Дело, похоже, было безнадежным. Но военного надо было выручать! Даже не столько военного, сколько документы…
И тогда единственный раз в жизни я пошел на нарушение процессуальных норм, за что впоследствии получил крепкий нагоняй от начальства. Однако случай был, повторяю, исключительный.
…В моей комнате собрались наиболее опытные сотрудники.

— Какие будут предложения, товарищи?
В кабинете стало тихо. Молчанов задумчиво теребил кончик носа, Винницкий сосредоточенно чертил на листке бумаги кубики, улыбчивый Бабаев сидел с каменным выражением.
Первым нарушил молчание Винницкий.

Страницы совещания

— Михаил Кузьмич, вам не хуже нашего известно, что дело мертвое. Легче найти иголку в стогу сена, чем этот бумажник. Тем более что больших денег там не было: значит, и шикующего ни с того ни с сего «ширмача» не засечь.
— Ну, а ты что скажешь, Бабаев?
— Не знаю. Вор, как правило, к военному в форме ни за что не полезет. Подождет, пока появиться на примете «карась» пожирнее. Похоже — руку приложил дилетант или, что еще хуже, гастролер.
— Ладно, друзья мои, попытаться надо. Для начала приведите завтра ко мне по десять человек каждой «воровской специальности», причем имеющих вес. в уголовном мире.

Мои слова звучали как просьба, но это было больше, чем приказ. Когда не было рядом начальства, мы обращались друг к другу запросто. Со стороны это выглядело неким панибратством. Но я верил в своих людей и знал, что в случае необходимости каждый из них выложится на полную катушку, сачковать не будет.

Начало