Загадка слободского дома Бриллиантовый дым 2

История Бриллиантовый дым, случившаяся во времена Иосифа Виссарионовича Сталина (Джугашвили)
Но помочь тогда ему ничем не смогли. «Фармазонщики» как в воду канули. Бухгалтер был осужден за растрату.

Обычно преступников было несколько. Каждый из них имел свою «специальность». Первым к делу приступал «маяк». В его обязанности входило наметить жертву, узнать, сколько она «стоит» и «промаячить» — то есть дать знать об этом своим сообщникам. Глаз у него был наметанный.
Стоило ему взглянуть на денежные пачки, сложенные столбиком перед получавшим их в банке человеком, как он с точностью до нескольких десятков мог определить общую сумму. Одновременно оценивалась личность, получавшая деньги,— «маяк» был неплохим психологом.

Дав условный знак сообщникам, это действующее лицо больше в операции не участвовало. За дело принимались «пан» и «мандер». «Пан» внешне походил на респектабельного иностранца.

Получив от «маяка» жертву, они оба устремлялись за ней и начинали за её спиной страстную торговлю, «не замечая» постороннего человека, оказавшегося между ними, который становился невольным свидетелем того, как какой-то иностранец по дешевке сбывает ценные вещи!

Бриллиантовый дым пропадает

Распаленное увиденным и услышанным воображение начинало рисовать незадачливому свидетелю завидную выгоду от такой сделки. Можно уже догадаться, что происходило дальше. Якобы случайно, мол, подвернулся человек под руку, ему предлагали принять участие в покупке. Требовались деньги, большие деньги, гораздо больше тех, что имелись у жертвы. Но и в этом случае выгода была баснословной. И тогда «мандер» подводил всех к дому, «где он живет».

— У меня есть кое-какие сбережения,— говорил он спутникам.— Должно хватить. Правда, жена отложила эти деньги на мебель, но мебель не убежит.
Он красноречиво подмигивал новому компаньону и бодрой походкой отправлялся за недостающей суммой.

Спустя некоторое время, под благовидным предлогом, якобы на несколько минут, отлучался и «иностранец». У покупателя в этот момент не было и тени подозрения, что его дурачат. Карманы оттягивала драгоценная покупка, в голове стоял сумбур от внезапно подвалившей удачи.

Проходило пять, десять, двадцать минут. Удивляясь про себя доверчивому продавцу, не опасающемуся, что покупатель сгинет вместе с сокровищем, человек нетерпеливо посматривал на часы, меряя шагами тротуар перед домом. Наконец, он принимался за поиски компаньона. Тут, конечно, выяснялось, что там такой не проживает.

Заодно обнаруживалось, что в доме имелся черный ход, по которому можно было спокойненько выйти в соседний двор и исчезнуть. И только тогда у жертвы возникала бросающая в жар догадка…

Свежий след шайки

Я признаться, даже обрадовался: появился свежий след шайки, которую искали во многих городах страны не один год. Сумма похищенных денег измерялась сотнями тысяч. Было замечено, что эти «специалисты», действующие исключительно расчетливо, имеющие свой «почерк», появлялись в каком-либо городе более одного раза редко.

В угрозыске знали, что у «фармазонщиков» имелся где-то своего рода «координационный центр». Раз в месяц туда съезжались все члены «корпорации» и договаривались о местах дальнейших «гастролей». Но о местонахождении этой «малины» у нас сведений не было.

Я попросил женщину подождать в соседней комнате, а сам позвонил Гукайло, который в ту пору был заместителем начальника областного уголовного розыска. К счастью, он находился у себя. Вскоре мы сидели у него в кабинете и обсуждали план предстоящей операции.

Следовало ожидать, что преступники постараются как можно быстрее покинуть город. Отложив текущие дела, прихватив еще молодых сотрудников Славу Богатого и Сашу Громова, мы вместе с потерпевшей выехали на железнодорожный вокзал. Прибыв на место, рассредоточились так, чтобы не терять друг друга из виду.

Царила обычная вокзальная суета. С тележками, доверху нагруженными чемоданами, сновали носильщики. Их зычное «Берегись!» разносилось по перрону. Зазывали клиентов чистильщики обуви. В зале ожидания вповалку лежали люди, положив руки на корзинки с личными вещами. В хорошо прогретое людскими телами помещение через проемы дверей вливались струи пара.

Вокзальная суета

У киоска с надписью «Ларек» тянулся длинный хвост очереди. Там продавали пирожки и горячий бульон. Пассажиры, обжигая пальцы, наскоро перекусывали. Мы уже осмотрели зал, прошлись разок по перрону, но потерпевшая никого не заметила. От второй платформы отходил скорый поезд Одесса—Москва. Двигаясь вдоль состава, сотрудники приближались к последним вагонам.

— Вот он, вот,— почти закричала женщина, шедшая рядом с Гукайло.
Среди провожающих в высоком дородном брюнете в солидном золотом пенсне она признала «иностранца».
Он, видимо, услышал её голос, потому что повернулся на мгновение и, надо полагать, все понял. К брюнету, расталкивая людей, двинулись Богатый и Громов.

— Нельзя поосторожней?— послышались недовольные возгласы.
Где-то метрах в десяти от сотрудников мелькнуло в толпе золотое пенсне и исчезло. Как ни старались мы пробиться побыстрее вперед, к успеху это не привело. «Иностранец» словно в воду канул.

Мы были в отчаянии, хотя внешне оставались совершенно спокойными. Знали, что на нас смотрят молодые сотрудники. Какой же пример подадим им, если покажем, что нервничаем?

— Ничего страшного не произошло, никуда не денется,— тихо сказал Гукайло будто случайно подошедшему запыхавшемуся Громову.— Главное, что он в городе. Хуже другое — мы не заметили, кого этот тип провожал.

Вдруг Гукайло неожиданно замолчал и резко пошел в сторону, сделав знак, что сопровождать его не нужно. Позже он рассказал нам, что почувствовал па себе чей-то пристальный взгляд. Непроизвольно обернулся и узнал бывшего налетчика Сеньку Валета. Тот сразу что-то стыдливо спрятал за спину.

Сенька Валет помогает в операции Бриллиантовый дым

Собственно, сейчас он был уже не Валетом, а Семеном Сергеевичем Варежкиным. После отбытия срока он пришел к Гукайло и попросил устроить его на работу. Варежкин стал художником — парень был не без таланта.

Он взглядом показал Александру Ефимовичу, что хочет поговорить с ним без свидетелей, и направился к выходу. Гукайло последовал за ним. Варежкин пересек привокзальную площадь, присел на скамейку в садике, обнесенном литой металлической решеткой. Не спеша достал портсигар, затянулся и задумчиво уставился на мраморного льва, стоявшего рядом на постаменте.

Гукайло присел там же, но не рядом, а в метре от молодого человека.
— Я ваш должник, товарищ Начальник,— сказал Варежкин, не оборачиваясь, и поправил белый пушистый шарф.— Тот, кого вы ищете, сейчас уже, наверное, на Слободке у бабы Дуси водку пьет… А мне пора встречать…

Он сделал еще несколько затяжек, щелчком отшвырнул папиросу, поднялся и с видом человека, исполнившего свой гражданский долг, зашагал прочь. Только сейчас Гукайло понял, что так старательно прятал Варежкин за спиной: в руках был букетик подснежников.

Ночью оперативная группа окружила домик бабы Дуси — содержательницы известного притона на Слободке. Я громко постучал в дверь. Сначала ничего не было слышно. Тогда ударил посильнее. За дверью послышался шорох и шлепанье наскоро одетой обуви.

Визит на Слободку

— Кого нелегкая несет?— раздался хриплый голос.
— Уголовный розыск, баба Дуся,— насмешливо ответил Гукайло,— и, пожалуйста, повежливее. Так давно не виделись, а встречаете как чужих. Кстати, дом окружен, поэтому без глупостей.
Послышался шум отодвигаемой щеколды. Распахнулась дверь, и перед сотрудниками предстала грузная фигура в ночной сорочке с распущенными седыми волосами.
— Коль пришли, заходите,— прогнусавила баба Дуся.— Только ничего интересного у меня нет.
— Посмотрим, посмотрим,— невозмутимо сказал Гукайло,— не взыщите, что так поздно. Ничего или никого?
— И ничего, и никого. Разве что благоверный мой. Малыш, кончай дрыхнуть, к нам пришли.

В углу темной комнаты на скрипучей кровати спал её муж, биндюжник по кличке Малыш, здоровенный детина двухметрового роста. На призыв бабы Дуси он отреагировал тем, что повернулся на другой бок и с присвистом захрапел. В комнате сильно пахло луком и водочным перегаром.

— Пускай спит,— решил Гукайло. Внимательно осмотрели дом, заглянули
в чулан, но нигде никого не обнаружили. Правда, моё внимание сразу же привлек тюфяк, лежавший на полу в маленькой прихожей. Переглянулся я с Александром Ефимовичем и понял, он тоже приметил…

Сундук с секретом

— Что это такое?— спросили у хозяйки.
— Когда муж приходит домой пьяным,— отвечала она,— сгоняю его с кровати, и спит он тогда на тюфяке.
— Что-то непохоже, чтобы он сегодня пришел трезвый,— сказал Громов, глядя прямо в глаза старой греховоднице.
Желтое пламя зажженной керосиновой лампы давало неяркий свет, который делал её похожей на ведьму.
— Нет, сегодня он заслужил,— осклабилась бабка. Неприятное впечатление от её испитого лица усиливал открывшийся рот с двумя торчащими зубами. Она показала нам несколько ассигнаций.

— Работничек…— И грубо выругалась.
Решили еще раз осмотреть чулан. Я быстро прошел туда, неся на вытянутой руке керосинку. Мне показалось, что крышка объемистого сундука, стоявшего в углу, чуть заметно шевельнулась, вроде бы дышала. Рядом стояли Богатый и Громов. Они перехватили мой взгляд и поняли его без слов. Быстро подошли к сундуку, моментально перевернули его вверх дном и уселись сверху.

Через несколько минут послышались удары о дно сундука и приглушенный голос начал умолять выпустить. На свет божий вылез человек, которого мы видели на вокзале. Правда, на этот раз — в нижнем белье, и золотого пенсне на нем уже не было.

Не оставалось сомнений, что это тот, кто нужен.
Задержанный оказался Николаем Кравцовым, небезызвестным нам рецидивистом. Когда его привели в угрозыск, он еще долго отмалчивался, но в конце концов сообщил адрес явочной квартиры «фармазонщнков».

Бриллиантовый дым продолжается в Бердичеве

В тот же день Гукайло и я выехали в Бердичев, где, по данным Кравцова, должна была собраться шайка.

Городок встретил дождем и промозглым ветром. Зашли в местный уголовный розыск. Приняли нас там с уважением: товарищи из Одессы! Узнав о цели поездки, начальник Бердичевского угрозыска, красношекий здоровяк с пышными усами, был смущен:

— Надо же так,— сокрушался он,— сидим здесь и ничего не знаем, что делается под собственным носом! Ну, ребятки, заставлю я вас побегать,— продолжал он, обращаясь к своим молодым сотрудникам.

План предстоящей операции разработали вместе. Взяли в подкрепление худенького паренька, который сразу понравился нам своей смышленностью.

— Ты уж не подведи меня, Михаил,— напутствовал его усач и добавил уже, видно, специально для нас,— наметанный у вас глаз, коллеги. Сразу углядели, кто лучший сотрудник. Я и сам хотел его порекомендовать…
Кроме того, командир местной воинской части выделил в наше распоряжение взвод красноармейцев.

Конец операции Бриллиантовый дым

Аккуратный белый домик с фигурными ставнями. Свежевыкрашенный забор. На окнах много цветов. Мы установили наблюдение. На следующий день стало известно: кроме хозяина, там пока никого нет.

Домик принадлежал старику-жестянщику. Под видом нанимателей мы познакомились с хозяевами. Да, они сдают две комнаты друзьям племянника. Кто эти люди, толком не знают. Но платят вчетверо больше чем другие, хотя живут лишь несколько дней в месяц.

Очень приветливые ребята. Каждый раз привозят подарки. Преподнесли теплый платок старухе, первоклассные ножницы хозяину. Вот и послезавтра должны прибыть, наверняка, не обойдется без гостинца.

…Утренний поезд выплеснул приезжих. Среди них были и нужные нам «гости».
Изрядно попетляв по улицам городка, собирались они в домике по одному.
Когда все уже были в сборе (около пятнадцати человек), седоголовый Каралаш, небольшого роста, с аристократическими манерами, слывший среди «фармазонщиков» самым искусным «паном», приготовился открыть заседание.

Но ему помешали. Одновременно отворились все двери. И перед изумленной компанией предстали сотрудники угрозыска с оружием наготове. Карлаш окаменел у карты страны, где флажками были обозначены зоны «гастролей» и клички побывавших там «специалистов».

На этот раз им пришлось расплатиться сполна. А коллекции фальшивых драгоценностей в криминалистических музеях многих городов перестали пополняться.

Часть 1