Дерибон

Четверг, 28 Марта 13:20

Погода в Одессе

Загадка слободского дома

Весна 1944 года. Совсем недавно освобождена Одесса. В город еще доносятся звуки удаляющейся на запад канонады, а уже начинает подниматься из руин разрушенное врагом хозяйство. Время нелегкое. На учете каждый гвоздь, каждый грамм хлеба.

А тут оживились преступные элементы, чьи ряды пополнились не успевшими бежать пособниками оккупантов..
Я получил назначение на должность начальника областного уголовного розыска. Командование поставило предельно четкое задание очистить город от уголовной скверны.

Загадка слободского дома город

Первое дело, которым тогда пришлось заняться, оказалось запутанным и сложным.
Позвонил директор одного из заводов.

— То, что у нас случилось, кажется, по вашей части,— гудел в трубку простуженный баритон,— не могли бы вы прислать к нам опытных сотрудников?
— Кража на заводе?
— Скорее, за заводом… Куда-то исчезают автомашины вместе с людьми… Если есть возможность, приезжайте.

Я послал туда старшего лейтенанта Миронова, фронтовика. Он до войны работал у нас и считался сотрудником, обладавшим крепкой хваткой. Почти с первого дня войны был на передовой, в разведроте артиллерийского полка. В одной из последних операций, при освобождении Николаева, он, корректируя огонь, не успел вовремя отойти, попал под обстрел наших же дальнобойных пушек и был контужен.

После госпиталя он едва заметно заикался, да в минуты волнения у него подергивалась щека. Придя в угрозыск, Миронов разыскал меня. Мы крепко обнялись.

Город после оккупации

— Возьмете к себе, Михаил Кузьмич?
— Спрашиваешь. Конечно, возьму! Как у тебя со здоровьем?
— Нормально. Врачи, правда, придираются. Миронов был зачислен старшим оперуполномоченным.

И вот первый выход на место событий. Директор завода, немолодой, грузный человек, встретил Миронова хмурым взглядом и сразу заговорил с укором:
— Два дня назад один из наших лучших шоферов поехал на грузовом «додже» за город. Выехал утром, должен был вернуться к обеду. Но не вернулся ни в обед, ни вечером. Думали, застрял где-то: запаски на машине не было — сами знаете, как оснащена сейчас техника запчастями. На следующий день послали туда другую машину. Там сообщили, что Павлов — это фамилия пропавшего шофера — вчера не прибывал. Исчез по пути — словно растаял.

— Вы хорошо знали Павлова?
— Да. Мы с ним работали еще до войны. Уже непризывного возраста, эвакуировался вместе с предприятием на Урал. И там работал на совесть, впрочем, как и все. Его всегда отличала исполнительность, аккуратность.
— А может, все-таки…— Миронов неопределенно покрутил пальцами в воздухе.
— Не думаю,— голос директора снова стал сух и холоден.
— Не думаю, чтобы он уехал на «калым». Не из тех людей Иван Петрович.

Вопрос, чувствовалось, обидел директора.
— А впрочем, вы — милиция, вы и выясняйте,— закончил он, посматривая на часы и давая понять этим, что разговор пора заканчивать.

Город выздоравливает

Расследование пока топталось на месте. Людей в угрозыске не хватало, в городе ночью было тревожно: часто случались ограбления, кражи.
Через неделю — опять звонок. Еще на одном предприятии бесследно пропал «студебеккер». Затем поступили сведения об исчезновении в одном месте «газика»…

Миронов ходил мрачный, при разговоре заикался больше, чем обычно. Рыскал по городу, наводил справки о пропавших шоферах. Оживал он только тогда, когда слушал сводки Информбюро. Советские войска с боями продвигались на запад, очищали советские города и села от фашистов.
Как-то к концу дня Миронов пришел ко мне.

— Чем порадуешь, Стасик? — задал я ему обычный вопрос и уже по его лицу догадался, что ничего утешительного не скажет.

У Миронова дернулась щека, он немного помедлил, собираясь с мыслями.
— Михаил Кузьмич, пока ясно одно: дело намного серьезнее, чем мы полагали. Картина во всех случаях почти одинаковая. На каждого из пропавших водителей дают, в общем, хорошие характеристики. Большинство из них — бывшие фронтовики.

— Да, не станут люди, с честью прошедшие такую войну, совершать преступления. Согласен полностью. Больше того, я дал запрос в близлежащие села. Оттуда пока сведений о появлении пропавших машин не поступало. Не испарились же они?

— Есть еще одна закономерность, Михаил Кузьмич. Вы знаете, сейчас на многих одесских предприятиях организовали за городом подсобные хозяйства — огороды. Естественно, чтобы забирать оттуда продукты, посылались машины. Так вот: пропавшие автомобили во всех случаях были именно теми, которые шли порожняком за овощами. До подсобных хозяйств они не доходили…

Город голодает

— Ты хочешь сказать, исчезали они примерно в одной местности? Огороды, насколько мне известно, выделяются предприятиям в районе Черноморской дороги и, кажется, за Лузановкой?
— Совершенно верно.
— Надо пообстоятельнее побеседовать с товарищами пропавших водителей. Хоть кто-нибудь из них должен был заметить что-нибудь необычное.

— Дайте мне людей, Михаил Кузьмич. Один быстро с этим не управлюсь.
Дело принимало серьезный оборот. Пожалуй, слишком серьезный. Было ясно — исчезновение машин не связано с чьим-либо разгильдяйством.

— Возьмешь Смирнова, Ковлера, Бабичева и Тарановского. Отличные ребята.
Зазвонил телефон. Я посмотрел с опаской; неужели опять по поводу машины?

Толя Перекопцев давно мечтал стать шофером. Еще до войны, будучи совсем мальчишкой, он прекрасно знал все марки машин, разъезжавших по Одессе. Стоило какому-нибудь забарахлившему автомобилю оказаться в поле его зрения, как Толя вмиг оказывался рядом.

Вертелся возле водителя и, хотя силенок было еще маловато, предлагал подкачать колесо, если нужно, сбегать за инструментами. Иногда в награду за услуги ему разрешали даже посидеть за рулем. Уже в четырнадцать лет Толя умел водить машину. Его научил молодой боец, возивший на «эмке» командира Красной Армии.

Бойцу пришелся по душе смышленый мальчишка, и он частенько доверял ему сделать какую-нибудь простейшую операцию по обслуживанию командирской «эмки». Потом тщательно проверял работу и одобрительно приговаривал: «Молодец, парень!»

Главная

Город восстанавливается

Когда началась война, отец Толи ушел на фронт, а он сам остался с матерью, которая из-за внезапно открывшейся тяжелой болезни не смогла эвакуироваться. Мать скоро умерла. Толя жил, как многие одесские мальчишки того времени. Часто голодал и, чтобы как-то прокормиться, продавал на толкучке сохранившиеся в доме немногие вещи.

Толя люто ненавидел фашистских оккупантов, хозяйничающих в городе. Однажды Перекопцев заметил стоявший неподалеку от ресторана одинокий «оппель». У Толи в кармане было несколько кусочков сахара, накануне выменянных на отцовские ботинки.

Оглянулся: переулок был пуст, из ресторана доносились звуки танго, слышались пьяные выкрики гулявших офицеров. У парнишки мелькнула мысль, от которой затрепетало сердце. Он вспомнил, как однажды боец, возивший командира, объяснял ему устройство карбюратора, рассказывал, что если бросить в бензин сахар, через какое-то время этот узел засорится и надолго выйдет из строя.

Причем определить неисправность нелегко.
Толя и так рисковал, появившись на улице после начала комендантского часа. Теперь, если оккупанты заметят его у машины, могут запросто пристрелить. У маленького одессита было отважное сердце. Он подошел к автомобилю поближе, совсем близко.

Город борется с оккупантами

Крышка бака была завернута крепко и мальчик не мог одолеть ее. Он взялся за ребристую никелированную кругляшку двумя руками, налег всем телом. Сдвинулась… Толя сунул руку в карман, на мгновение подумал, сколько сахара кинуть? Может, не хватит одного или двух кусочков? Для надежности бросил в черную горловину бака все, что было у него в кармане. Завернул крышку и метнулся к стене дома. И вовремя: из-за угла послышались шаги кованых сапог…

После этого случая Перекопцев не упускал возможности чем-нибудь насолить оккупантам. Мальчик раскидывал по дороге кусочки колючей проволоки, найденной на пустыре, камнями бил стекла автомобилей, стоило водителям хоть ненадолго покинуть их.

Когда наши вернулись в Одессу, Перекопцев пошел работать на завод строительных материалов. Тут ему исполнилось восемнадцать лет, и он сдал на права. Стал трудиться в транспортном цехе. Его посадили на старую полуторку. Помогал ему привести машину в рабочее состояние опытный водитель Павлов, который взял шефство над новичком.

Как-то к Перекопцеву, возившемуся с двигателем, подошел молодой человек, невесть откуда появившийся в гараже. Плотного телосложения, одетый в старенькую гимнастерку и обутый в кирзовые сапоги, он слегка прихрамывал. В руках — дубовая палка с т-образной рукоятью.

— На этой колымаге далеко не уедешь,— протянул он, оценивающе оглядывая машину.
Перекопцев сердито посмотрел на незнакомца:
— Ты лучше бы помог, чем трепаться. Подержать тут можешь?
— Чего же не помочь,— охотно откликнулся человек с палкой.— Это можно. Я бывший механик-водитель танка. В двигателях разбираюсь.

Хотя он и прихрамывал, но довольно проворно приблизился к полуторке и взял гаечный ключ. Подтянул болт, на который указал ему Перекопцев. Они перебросились еще несколькими словами. Когда работа была окончена, новый знакомый, назвавшийся Лешей, сказал Перекопцеву:
— Далеко на этой машине ездить не советую. Застрянешь в дороге.

— Мне и не приходится. В основном катаю по городу. А в дальние рейсы ходит вот этот.— Перекопцев показал на стоявший рядом грузовой ухоженный «додж».— Дядя Ваня, наш старейший водитель, на нем ездит. Ас-шофер и мужик отличный.
— Далеко?—равнодушно спросил Леша.
— Как когда. Завтра, например, с утра отправится на огороды в Черноморку.
— Это недалеко. На такой машине и до Америки можно доехать. Надежный аппарат.
— Что верно — то верно.
— Ну, будь здоров, шофер. Много газу не давай, двигатель перегреется.

Начало

Комментарии к записи «Загадка слободского дома»

Комментариев пока нет, но вы можете стать первым

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *