Анатолий Дмитриевич Пряхин интервью

Стенограмма разговора Анатолий Дмитриевич Пряхин

Национальную премию в области охраны археологического наследия «Достояние поколений» за большой вклад в профессиональную подготовку археологов получил заслуженный деятель науки России, профессор А. Д. Пряхин, более 30 лет возглавляет кафедру археологии Воронежского университета. Анатолий Дмитриевич любезно ответил на вопросы нашего корреспондента.

• Анатолий Дмитриевич, как вы стали археологом?
• Я получил диплом историка в 1962 году, закончив Воронежский университет. Там же и начал работать преподавателем исторического факультета. Но уже был «болен» археологией. Родом я из Ельца, город старинный, на год старше Москвы. Там я проходил археологическую практику. На пятом курсе получил открытый лист и вместе с местными старшеклассниками начал самостоятельные раскопки, на материалах которых защитил дипломную работу. А потом полтора десятилетия преподавал в Воронежском университете историю, постоянно участвовал в полевых археологических исследованиях, защитил кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию. Вместе с единомышленниками накопили опыт, готовили почву для возведения археологии в ранг общеуниверситетской научной дисциплины. В 1976 году была создана кафедра археологии, которую я возглавляю три десятилетия.
• За прошедшие три с лишним десятка лет ваш университет превратился в один из ведущих центров развития научных исследований и подготовки кадров в области археологии. Наверное, на карте уже нет региона, где бы ни работали ваши ученики?
• Конечно, эти годы не прошли даром. Мы подготовили много специалистов не только для России, но и для стран Европы, Африки, Латинской Америки и Азии. В республике Мали мои ученики занимают ведущие позиции в области изучения археологии и этнографии страны. Один из них, доктор Соного Клена, в течение многих лет возглавляет Институт гуманитарных исследований республики Мали и является советником Президента страны по вопросам наследия, культуры.
• А много ли у нас в стране учебных заведений, где готовят специалистов археологии?
• Среди базовых кафедр с большими выпусками специалистов флагманом является, конечно, МГУ, в европейской части страны еще Санкт-Петербургский, Воронежский университеты. В Сибири — Новосибирский. Недавно возникли еще два центра — кафедры в Кемеровском и в Алтайском (Барнаул) университетах. Вот, пожалуй, и все…
• Не мало ли это для такой большой страны?
• Дело не в количестве кафедр. Проблема состоит в том, что у выпускников-археологов наших вузов в дипломе значится специальность «История». Археология на сегодняшний день является не специальностью, а одной из специализаций в системе подготовки кадров историков. Назрела потребность введения специальности «археология», что диктуется усложнением задач, реализуемых в системе сохранения археологического наследия. Речь идет об образовании на исторических факультетах ведущих университетов отделений археологии, имеющих свой учебный план, обширную систему не только спецкурсов и спецсеминаров, но и общих курсов по археологии, в сочетании с системой полевых археологических практик, практикумов, с обязательной правовой подготовкой будущего специалиста-археолога в области охраны археологического наследия. Специфика памятников археологии обуславливает специфику их научного изучения и сохранения, диктует потребность иметь в стране специальную государственную службу охраны археологического наследия, укомплектованную профессиональными кадрами. Эту службу целесообразно выделить из имеющейся в стране системы охраны памятников истории и культуры.
  Такое видение проблемы сформировалось в течение двух последних десятилетий. Ранее было распространено суждение, что археологические памятники являются составной частью историко-культурного наследия и их не следует отделять от других разновидностей памятников истории и культуры. Но ведь и не предполагается отрыва археологического наследия от историко-культурного наследия. Речь идет об организации особой государственной системы, обеспечивающей выявление памятников археологии и организацию их раскопок. Важно не забывать, что раскопки, хотя и строго научные по современным меркам, тем не менее, ведут к уничтожению памятника или его части. Масштабы проводимых исследований на памятнике должны строго регулироваться разумной потребностью научного поиска или потребностью проведения аварийно-спасательных работ, сохранения археологического наследия.
  Сейчас термин «археологическое наследие» уже широко звучит в обиходе. А еще в конце прошлого века (восьмидесятые годы) устойчиво было словосочетание — историко-культурное наследие. Сказанное по-другому встречали как противопоставление. Поэтому и вышедшую в те годы книгу мне пришлось назвать осторожно: «Археология… Наследие» (1988). А семь лет спустя вышла книга уже с более смелым по тем времена названием — «Археология и археологическое наследие». Она дополняла и развивала взгляды на нашу науку. Теперь, я думаю, настала пора подготовить учебное пособие, которое будет называться просто — «Археологическое наследие». Накоплен достаточно большой опыт и в общетеоретическом плане и в практической работе.
• Многие разделяют вашу точку зрения?
• Я думаю, достаточно сослаться на два последних события. Недавно комиссия Общественной палаты по вопросам сохранения культурного и духовного наследия рекомендовала Федеральному собранию РФ совместно с правительством страны включить специальность «археология» в Перечень направлений (специальностей) высшего специального образования. Тогда же предложено увеличить сроки прохождения практики студентами высших учебных заведений с двух недель до трех-четырех.
  А в ноябре 2006 года в решение Всероссийского археологического съезда включено обращение к Администрации Президента РФ, Правительству РФ и Федеральному Собранию РФ с просьбой открыть специальность «Археология» в системе высшего государственного образования. Выступавшие на съезде подчеркивали, что это задача злободневная. Поднимали вопрос и о создании государственной службы охраны памятников археологии. Когда она будет создана, возникнет необходимость государственного заказа учебным заведениям на подготовку специалистов-археологов.
• В чем специфика подготовки археологов?
• На колоссальных пространствах нашей страны расположено огромное количество археологических памятников, значительно отличающихся друг от друга, способных много «рассказать» грамотному специалисту об истории разных народов. Умение качественно исследовать подобные свидетельства прошлого требуют больших знаний и внимания. Археологические древности должны рассматриваться в системе исторической науки, в тесной связи с нею. Другая сторона нашей профессии — охрана памятников. И не просто охрана, а сохранение культурного наследия, популяризация его, а значит, научное изучение, в том числе и раскопки, хотя они и разрушают памятники, как бы правильно ни копали.
  Недаром при раскопках Мосоловского поселения бронзового века, которыми я руководил, мы оставили часть памятника нетронутой. Зачем?
  Исходили из того, что будущим исследователям — нашим потомкам — будет интересно лет через сто вернуться сюда. Ведь методы исследования совершенствуются очень быстро. В начале моей карьеры археологи и не помышляли о тех многочисленных способах, которые используются сейчас при поисках и анализе памятников. Прошло сорок лет — теперь из космоса делаются снимки, которые помогают найти памятники в земле, появились приборы, которые «видят» сквозь землю, генетика сообщает подробнейшие данные об ушедших предках.
• Но прогресс, урбанизация рождают и проблемы.
• Конечно, конечно. Вот и сохраненные нами участки древнего Мосоловского поселения под угрозой. Ведь памятник считается раскопанным и формально снят с охраны. Поблизости уже начинают строить дачи, коттеджи. А это влечет потерю тех участков древнего поселка, которые предназначались для ученых следующего века.
• Вы подводите к мысли об ответственности государства за сохранение археологического наследия.
• Разумеется. Это очень важная задача, и она в последнее время решается успешнее. Создаются музеи-заповедники в местах ценных археологических объектов. В Воронежской области это музей «Костенки», где экспонируются результаты раскопок всемирно известных стоянок древнекаменного века. Их более ста лет исследуют специалисты Института истории материальной культуры. Этот музей полностью укомплектован выпускниками нашей кафедры.
  В области есть Дивногорский музей-заповедник, экспонирующий комплекс археологических памятников Салтово-Маяцкой культуры (конец I тыс. н. э) и памятник архитектуры — пещерный монастырь. Музей возглавляет моя бывшая дипломница Марина Ивановна Лылова.
  На Северном Кавказе, около Ростова-на-Дону, я бывал в великолепном музее «Танаис». В Краснодарском крае — в заповеднике «Фанагория» — одном из самых значимых объектов для изучении античности. Музей расширяется, я видел замечательный проект, реализация которого финансируется и государством, и меценатами.
• Вы назвали целую экскурсионную цепочку. Можно делать археологическое «Золотое кольцо».
• Нужно только разбудить инициативу экскурсионных организаций. В Воронежской области экскурсоводы уже планируют нечто подобное по маршруту Дивногорье-Костенки-Мосоловка. Остается пожелать, чтобы успешно объединились позиции бизнеса, культуры и археологии.
• В каких экспедициях за рубежом вам довелось участвовать ?
• Ездил много. Несколько раз бывал в Африке, в бассейне Нигера. Там трудно работать: отношение к памятникам особое, многие из них считаются священными местами, далеко не каждого допускают. Приходилось уговаривать местных деревенских вождей. Объектом исследования были памятники раннеземледельческой культуры с традициями мелкой пластики, подобной нашему Триполью.
  Во всей западной литературе утверждается, что на территории Сахары не было проявлений бронзового века. А мой бывший студент Соу Ус-ман защитил докторскую диссертацию, доказав обратное.
  Постоянно бываю на Украине. После распада Советского Союза это тоже заграница. На территории Луганской области вместе со специалистами Донбасского технического университета и Института археологии НАН Украины исследуем поселение эпохи бронзы Капитаново 11 и древние рудники и рудоразработки в районе Картамышского рудопроявления. Здесь обнаружен горно-металлургический комплекс памятников эпохи бронзы с остатками металлургического производства, металлообработки. Он уникален. По результатам раскопок в 2000 г. выпустили книгу.
• Насколько мне известно, крупнейший российский специалист в области древней металлургии Е.Н. Черных изучает другой интересный древний центр подобной деятельности — в Каргалах.
• В 2003 году Евгений Николаевич побывал на Картамыш-ском памятнике. Там проходила научная конференция. И он очень серьезно ставил вопрос о необходимости сохранить Картамышский комплекс, создав здесь заповедную зону. Дело в том, что здесь в последние столетия руды оказались не востребованными, добыча их не велась с 18 века. Значит, сохранность памятников лучше. Есть возможность сопоставлять, сравнивать два этих важных для науки объекта.
• Анатолий Дмитриевич, а где сегодня работают экспедиции вашего университета?
• Одна из них заканчивает работу в Москве, на Рублевском шоссе, где исследуется поселение XVI-XVII века. Только что приступила к работе экспедиция в Фанагории. А я направляюсь в мой родной Елец. Мы исследуем Воргольское городище — многослойный памятник, где обнаружены материалы эпохи бронзы, раннего железного века, IX-X вв. н.э. и более позднего времени — XIV века. В рамках научно-практической программы «Елец и его округа — уникальная историко-культурная территория России» ведутся раскопки в центре Ельца, его исторической части. Там, где я начинал еще студентом, исследования ведет мой ученик Николай Александрович Тропин. Он уже профессор, возглавляет единственную в стране кафедру «Российской истории и археологии» в Елецком государственном университете. Там сейчас создается музей архитектурного профиля. Сохраняются интересные находки в местах раскопок. Так, открыто святилище восточных славян 1Х-Х веков (одно из немногих известных): серия костровых ям, сосуды, в центре площадки — яма, где стоял деревянный идол, которому поклонялись. Я думаю, что очень интересно будет продолжить там раскопки, исследовать памятник на уровне знаний нового века, сравнить с результатами тридцатилетней давности.
• Планируемые комплексные исследования требуют значительных финансовых средств…
• Во-первых, областной Совет принял решение финансировать эти работы. Во-вторых, будет задача — найдем и решение. Не только деньги работают: научные связи, взаимный авторитет имеют значение. А я почетный профессор Елецкого университета и Почетный гражданин города.
• Я видел перечень экспедиций, в которых вы участвовали, указатель трудов, публикаций, начиная с 1961 года… Чему вы больше уделяли внимание, что увлекает?
• Начинал я с древнерусской археологии, но затем мои интересы все более сосредотачивались на исследованиях бронзового века. Два момента сыграли решающую роль. В начале семидесятых годов при раскопках Староюрьевских курганов в Тамбовской области были найдены щитковые костяные псалии с шипами. Нам удалось доказать, что это часть колесничной упряжи и сделать вывод о зарождении колесничной традиции в евразийской степи и лесостепи у населения абашевской культурно-исторической общности эпохи бронзы раньше, нежели на древнем востоке. Этот вывод долго ставили под сомнение. Сейчас мы уже доказали, что родина колесничного транспорта — наши степи и лесостепи.
  Я посвятил много времени изучению скотоводческих обществ на территории восточноевропейской лесостепи, возникновению здесь комплексного скотоводческо-земледельческого хозяйства.
  Исключительную значимость для понимания социально-экономических процессов, имевших место в эпоху поздней бронзы в Евразии, имели раскопки Мосоловского поселения металлургов-литейщиков. Впервые для пространств евразийской степи и лесостепи удалось доказать наличие в рамках производственного поселка эпохи бронзы ремесленников с разными направлениями технологических навыков. До этого историки и археологи имели представление только о ранней производственной специализации в древнейших обществах долины Нила, Переднего Востока, Восточной Азии.
  На материалах Мосоловского поселения многие мои ученики защитили свои диссертации.
• Разговаривая с археологом, ну как не спросить о найденных кладах.
• Бывало и такое. Вспоминаю, как при раскопках одного городища, самого верхнего слоя кургана, первокурсник отбросил в сторону какой-то предмет. Это, мол, дужка от ведра. Посмотрели. Оказалось — серебряная гривна. А рядом нашли еще десятка два серебряных вещей скифского времени. Блистательный клад!
  Но я могу вам показать что-то более интересное. (Профессор достает из кармана несколько фотографий. — Прим. Вас.) Смотрите. Это только недавно найденная в кургане под Донецком хорошо сохранившаяся четырехгранная каменная стела. Примерно полтора метра в высоту, а каждая грань — около 30 см. И на каждой стороне — отчетливые рисунки. Что обозначают — не знаю. Предстоит расшифровывать.
• Анатолий Дмитриевич, а где мечтаете еще поработать?
• Приглашают в Мали. Но больше мне хотелось бы снова побывать в Гималаях, где я уже был на Всемирном духовном конгрессе. Думаю, есть смысл поискать связь между теми колесницами, что мы нашли в наших краях и древними ариями — великими завоевателями, пришедшими в Индию откуда-то с севера, будоражащими души многих исследователей.
• Успеха вам и много новых учеников!