Прорицатель и фантазер из Германии

Чего ждут от Вас как от немецкого дизайнера? Вы сотрудничаете с множеством компаний во всем мире.

Я считаю себя универсальным дизайнером, таким, который может работать в любой стране. Однако за границей меня часто задвигают в немецкий «угол», считают функционалистом, который должен отвечать исключительно за техническое совершенство.

Скажем, если представляю какой-нибудь свой проект в Италии, то мгновенно возникает недоумение: «Вернер, ты же из Германии, твоя сфера — практичные проекты!»

Стоит мне предложить что-то в ином направлении, как мне дают понять, что такая стилистика доступна «каждому», в том числе итальянцу.

Выходит, что иностранные компании ожидают от немецкого дизайнера функциональности? Итальянские компании первыми осознали, что бренды и продажи целесообразно запускать на интернациональном поле, собрав самых разных дизайнеров из разных стран.

Эта стратегия позволяет в каждой стране находить точки соприкосновения с ее рынком. Кстати, за границей, к примеру в Китае, немецкий промышленный дизайн очень популярен.

Недавно я был в одном супермаркете электроники в Циндао. Там есть отдел товаров высочайшего качества, где представлены исключительно немецкие торговые марки.

И любой китаец мечтает об этих товарах из Германии.

Несмотря на экономический кризис, Германия в сравнении с остальной Европой чувствует себя неплохо. Насколько важен внутренний немецкий рынок, исходя из Вашего опыта? Разумеется, Германия всегда была серьезным рынком, пусть даже США и Азия для многих компаний сейчас важнее.

На фоне экономического кризиса в Европе роль Германии как платежеспособной страны стала еще более очевидной. Поэтому от немецкого дизайнера ожидают, что он хорошо знает местный рынок и скорее привлечет потребителей своими проектами.

И это на самом деле работает?

Между нами говоря, не думаю. Мои идеи редко бывают по-немецки функциональны. Тут речь скорее о том, чтобы на международной арене проект получил хорошие отзывы.

Возможно, мои идеи кажутся строгими и менее яркими, чем у иных французских или итальянских дизайнеров. Однако разница не бросается в глаза, возможно, конечный покупатель ее вообще не ощущает.

Традиции немецкого дизайна, такие как «Баухауз» или Ульмская школа, важны ли они сегодня для Вашей работы?

Разумеется. «Баухауз» — это часть нашей ДНК, пусть даже такие проекты, как стул Марселя Брейера, непосредственного влияния на мою работу не оказывают. Ульмскую школу я нахожу еще более интересной.

Несмотря на то что мне представляется отчасти сомнительным их поклонение техническому прогрессу. Тем не менее именно там возникли выдающиеся разработки.

Ханс Гугелот, к примеру, представил действительно культовые проекты, такие как, скажем, Bofinger 125. Эта мебельная система — одна из самых убедительных из тех, что были созданы в 1960-е и 70-е годы.
Полагаю, Ульмская школа была «МОИ ИДЕИ РЕДКО БЫВАЮТ ПО-НЕМЕЦКИ ФУНКЦИОНАЛЬНЫМИ» действительно важным движением, которое по сей день влияет на нас.

Дитер Рамс в последние годы вновь получил известность благодаря Apple…

Я нахожу это великолепным

В 1981 году итальянская группа Memphis восстала против серого и функционального мира. Безусловно, это был мир и Дитера Рамса, хотя сам он в моих глазах совершенно гениален. Во всяком случае, в 1970-е итальянский дизайн.

Играть в конструктор Вернер Айсслингер полюбил еще в детстве. Для Flototto он разработал модульную мебель Add (2013).

Благодаря новому пластиковому соединительному узлу элементы конструкции легко скрепляются между собой занимал ведущие позиции по части инноваций. Функциональный и промышленно ориентированный немецкий дизайн считался устаревшим.

Я рад, что Дитер Рамс сегодня вновь обрел репутацию, которую заслуживает.
Германия играет ведущую роль в вопросах экологии и использования возобновляемых ресурсов. Вы часто сталкиваетесь с экотемой?

Работан в Германии в рамках специального исследования. Однако он производится в Италии — как так получилось?

Главная

Нынешняя сила — в научно-исследовательской деятельности

Но в продажу результаты исследований часто запускают другие страны.

У нас нет компаний, которые наши изобретения и идеи воплощают в готовые продукты. В этом вопросе мы, немцы, не столь предприимчивы. В случае такой проект.

Так что научное исследование для этого стула было проведено в Германии в сотрудничестве с BASF, а производится он теперь в Италии компанией Moroso, для которой изготовление этого стула тоже большой риск.
Выходит, что в Германии недостает мужества для эксперимента?

Едва ли какой-нибудь немецкий мебельный производитель обладает такого рода мужеством, разве что небольшие фабрики могут себе это позволить. Прогрессивных предприятий в этом бизнесе буквально единицы, и большинство из них находятся в Италии.

Дизайн в рассматривается только как часть цепочки ценообразования, шестеренка в производственном цикле.

Таким образом, в Германии дизайнеры становятся производителями творческих услуг, они должны учитывать, что продаваемо и может быть произведено, а также что четко вписывается в линейку продуктов конкретной фабрики. Поэтому в моей стране с реализацией смелых идей далеко не продвинешься.

Что бы Вы хотели от будущего? Хотелось бы, чтобы дизайн рассматривался в большей степени как часть культуры, а не как часть сферы услуг. Лично я больше всего хотел бы создать собственную марку.

Конечно, это доставляет удовольствие — работать для разных брендов. Но я порой задумываюсь, как здорово иметь компанию, которая реализует мои собственные идеи без оглядки на мнение других.